Альма - Страница 3

— Ладно, о коньяке потом, у меня тут случай серьезный.

— А, ну как же я мог забыть, ты ж по делу!

— Дима, ну хватит уже подкалывать, а?

— Молчу-молчу, — замахал руками довольный хозяин кабинета, — давай рассказывай.

Он внимательно выслушал рассказ друга, откинувшись в кресле и сложив руки ни животе. За свою жизнь он встречал немало удивительных случаев, демонстрирующих живучесть и стойкость человеческого организма, и не сказать, чтобы этот был чем-то из ряда вон выходящим, но все же… Все же он уже выходил за рамки компетенции их больницы. Не доложить о таком он просто не мог, хоть и не горел желанием — кому приятна группа дознавателей в больнице, постоянно всех тягающая на допросы? Однако, если не доложить будет еще хуже, так что выход в любом случае один. «Надо Санычу отпуск выписать, — подумал главврач, — совсем замаялся мужик, а сейчас еще и фигня эта начнется», — а вслух сказал:

— Ясно, Вась, я позвоню сейчас нашему знакомому, обрисую ситуацию.

— Может не надо? — мрачно посмотрел на него заведующий.

— А что ты еще предлагаешь? — с любопытством посмотрел тот.

— Ну…

— Вот и я о том, так что давай, дуй наводить порядок у себя в отделении, скоро там жарко будет.

— Блиииин…

— Ну-ну, не ной, судьба такая, а я тебе потом отпуск выпишу, отдохнешь, на острова слетаешь, где потеплее. Может, и я тебе компанию даже составлю, а пока иди, работать будем.

Молотов вздохнул и вышел из кабинета.

* * *

Полковник Митров сидел в кабинете и докуривал очередную сигарету. Ночь уже успела вступить в свои права, за окном было темно. Свет не горел. Он любил вот так сидеть в темной комнате, освещаемой лишь светом уличных фонарей, машин и других окон, в которых теплилась жизнь, и думать. Мысли текли легко и непринужденно, казалось, весь кабинет, в такие минуты, излучал спокойствие и тишину. Логово — как называли его рабочее место подчиненные, казалось, имело свою самостоятельную сущность, обладало разумом. Оно внимательно присматривалось к входящим в него, принюхивалось, вслушивалось, изучало их, а потом решало, можно ли разрешить остаться здесь посетителю, или же стоит его вежливо попросить на выход. Подобные сказки про этот кабинет, давно уже ходили среди отделов, однако, справедливости ради, стоило отметить, что всяческие проверки и въедливые посетители, и впрямь здесь не задерживались. И это при том, что хозяин кабинета был с ними предельно корректен, сдержан и никак не показывал своего недовольства к подобным лицам. Однако этих лиц буквально выносило оттуда: причина была почти всегда одной — дикий дискомфорт. Откуда он брался и в чем был выражен, мало кто мог потом внятно объяснить. Казалось, сама атмосфера давит здесь на психику, отвлекая, даря неприятные ощущения и совершенно сбивая с рабочего лада. Полковника за это недолюбливали, списывая все на его тяжелый характер. Сотрудники же его отдела только посмеивались — подобных ощущений при общении со своим начальником они никогда не испытывали. Сам же полковник комментировать, что, либо отказывался, отделываясь фразой, что, мол, со своей работой он справляется отлично, а нравиться кому-то в его обязанности не входит.

Сейчас же, следя, за мирно движущимися за окном огоньками машин, он думал, что же ему делать дальше. В свои пятьдесят два года он обладал весьма богатым жизненным опытом, для осознания того факта, что спешка мало чем может помочь в ответственном далее, тем более такая непродуманная спешка на которую его толкают. Однако, с прямым приказом из Москвы поспорить было трудно.

«Ускорить работы, — полковник хмыкнул, и покосился на лежащую, на столе черную папку, — и зачем я на все это согласился?»

Вопрос был риторическим. В то время он был практически единственным, кого по опыту можно было поставить во главе нового отдела, без ущерба для столичной службы. За те пять лет, что он его возглавлял, седины на голове порядком прибавилось, а уж сколько нервов утекло и представить себе страшно.

«Что ж вам тут суки, медом, что ли намазано?» — Митров с силой воткнул окурок в уже полную пепельницу. Людей не хватало. Не хватало настолько, что ему самому частенько приходилось работать в поле, как выражались ребята в его отделе. Такое хоть и было полезно, но все же совершенно неприемлемо для руководителя. Однако сделать ничего было нельзя, в Сибири их отдел был единственным. Все поговаривали об открытии новосибирского филиала, но это было чем-то из разряда фантастики — если уж у него ситуация с кадрами была такая, что периодически приходилось запрашивать помощь из Москвы, то что там говорить о Новосибирске?

В дверь тихо постучали, и дождавшись утвердительного ответа, в нее вошел человек в штатском:

— Разрешите, товарищ полковник?

— Заходи, капитан, — хозяин кабинета, посмотрел на вошедшего, — что там?

— Сергей Борисович, час назад был звонок из седьмой городской больницы, нашли там одного парня, судя по данным — наш клиент.

— Да ты прямо дед Мороз, я смотрю! — Митров заметно оживился, — такой подарочек мне к Новому Году. Подробности?

— На проспекте Cвободный две недели назад была авария. Трое пострадавших: один отделался шоком и сотрясением мозга, других двоих в тяжелом состоянии доставили в реанимацию в «семерку». С одним вроде нормально — собирают в хирургии, он нам неинтересен, а вот у второго многочисленные легкие травмы, черепно-мозговая и большая кровопотеря. Один недоучка сделал ему переливание не той группы крови.

— Мясники в своем репертуаре, — полковник хмыкнул, — как так вообще получилось?